Аркадий Адамов - Идет розыск [Полный вариант]
Между тем молодые люди сели в машину, и Смоляков резко тронул ее с места.
Выехав на улицу, «Жигули», однако, не свернули назад, к московской трассе, а продолжали ехать дальше по главной улице, которая некоторое время тянулась все такая же узкая, со старенькими домишками, шумная и суетливая. Потом кончились дома и снова возникли какие-то предприятия и склады. Над проходной одного из предприятий Виталий мельком прочел крупную вывеску:
«Кондитерская фабрика имени…»
Вскоре город кончился, и они выехали на шоссе, совсем другое шоссе, чем то, по которому они въехали в этот город. И вело оно неизвестно куда.
ГЛАВА V
Ловушка
Вечер Лена провела дома. Устроившись с ногами на тахте, она перебирала письма, доставая их по одному из деревянной шкатулки.
«Что за дурацкая, допотопная привычка хранить письма, – думала она. – Надо их уничтожить, вот и все». Письма были старые. От тети Зины из Свердловска. У тети Зины Лена воспитывалась. От подруг Лены по юрфаку. От того человека. Вот эти письма надо выбросить немедленно. Они до сих пор жгут руки. А ведь прошло… Лена посмотрела на последнее из писем, только на конверт и штемпель на нем. Да, прошло почти пять лет. И вот Лена одни, по-прежнему одна. Тетя Зина давно умерла. И никого не осталось. Одна… Одна и не одна… Что думает он, другой, любимый и настоящий, что он думает?
Ведь он любит ее. Любит и… не любит. Нет, надо кончать этот глупый, никчемный роман… Приходит, когда хочет… Уходит… Молчит… И не может решиться сказать ей самое главное. Он такой решительный, такой смелый! Неужели на него так повлиял тот давний развод? Неужели?.. Эта глупая женщина не дает ему даже встречаться с сыном. И наказывает обоих. За что? И вот он теперь не решается сказать главное. И она не решается. Ей не позволяет гордость. Она не хочет навязываться. Глупо? Наверное. В конце концов не все равно, кто скажет первый? Но она не может. А он… не хочет? Тогда надо кончать. Это слишком мучительно и безнадежно. Да, да! Следующий раз, когда он позвонит, ей будет некогда, у нее будут дела, наконец, ей просто не захочется с ним видеться. Вот и все. Хватит этих дурацких страданий.
Так уверяла себя Лена. Но втайне даже от самой себя она надеялась и хотела всего лишь проверить его. Если любит, тогда он, наконец, решится, ну, а если не любит ее… тогда все тоже будет ясно. Наверное, ему нужна другая жена, вот как у Виталия. Нужна тихая, мирная, домашняя, вроде Светы, работает себе в своей огромной библиотеке, пишет статьи. И Виталий однажды, ведь, сказал Лене: «Это не женская работа». А почему, собственно?
Что-то сидит в мужчинах, какие-то давние предрассудки, спесь какая-то. И этот удивительный мужской эгоизм, даже у лучших из мужчин. Вот Виталий – настоящий, верный друг, но и он тоже. Хотя он видит, он понимает, что Лена им нужна, что порой она делает то, что мужчина никогда не сможет сделать, есть такие ситуации и такие задачи в оперативной работе. Конечно, ее не включают в группы захвата, она не участвует в задержаниях и засадах. Но все это, как правило, уже итог большой предварительной работы, важной, умной и тонкой, которую она знает и любит. Да, любит. Потому что эта работа справедливая и нужная людям.
Лена давно уже отложила письма и смотрела куда-то в пространство, укрыв ноги теплым пледом. Ярко светил рыжий торшер над головой, тихо и прохладно было в квартире. За окном, под черной полосой неба, горели огни в чьих-то далеких окнах.
Редкий какой-то выпал вечер, спокойный и одинокий.
Но тут, словно решив исправить свою оплошность, вдруг резко и деловито зазвонил телефон возле двери.
Лена совсем забыла о нем и не перенесла на тахту. И с первым же звонком телефона сразу забилось сердце. О, господи, ну, сколько можно…
Лена торопливо поднялась и, подбежав, сняла трубку.
– Привет, – сказал Игорь. – Дома?
Голос был уверенный и будничный.
– Ухожу, – ответила Лена.
Игорь спокойно удивился.
– Куда это?
– По делу.
– Я думал заехать.
– Сегодня не выйдет.
– А когда выйдет?
– Позвони как-нибудь, – через силу ответила Лена, и сама подивилась своему мужеству.
– Гм… Ну, ладно. Пока.
В трубке раздались короткие гудки.
«Бедный, – подумала Лена, медленно кладя трубку. – Ему, наверное, одиноко и тошно. И та женщина не дает ему видеться с сыном. И так редко выпадает у него свободный вечер…» Лена, уже забыв о себе, жалела сейчас только его. Наверное, надо было позвать… Нет, нет! Лена вдруг вспомнила: «Через боль». Так только можно было спасти сломанную когда-то руку, тренируя пальцы. Формула спасения: «Через боль». И рука была спасена. Лена посмотрела на свою руку, пошевелила пальцами и грустно улыбнулась. Да, наверное…
И тут снова зазвонил телефон.
– Ой, душечка, как хорошо, что я вас застала, – услышала Лена знакомый голос. – Это Липа говорит.
Липа.
– Здравствуйте, Липочка, – как можно беззаботнее ответила Лена. – Очень рада.
– Да, да, да! – тут же затараторила Липа. – Мы так давно не виделись! Это просто феноменально, что получается. Вы подумайте только! Мы, ведь, знакомы совсем недавно, но я вас с Инночкой (это была подруга Лены) уже полюбила. Представляете? И такое доверие, такое доверие… Ах, боже мой! Все время я о вас думаю, клянусь. И кое-что для вас с Инночкой достала. Вы не поверите! Изумительный лосьон. Феноменальный! Такого нигде нет, это особый рецепт. Самой Ларисы Матвеевны! Она делится только со мной. Вы не представляете, какая становится кожа. Она молодеет на двадцать лет! Впрочем, – Липа засмеялась, – вам это даже много. С вас хватит и десяти. Согласны?
– Вполне. А как вы живете?
– Все расскажу. Все. Я вас завтра с Инночкой жду к себе. На чай. Да, да, да! А то все я к вам. Я умоляю, теперь вы ко мне. И я вам отдам этот божественный лосьон. А еще вы посмотрите последнюю французскую косметику. Моя клиентка привезла из Парижа. Это что-то божественное! Мужчины просто теряют голову, – Липа снова развеселилась. – Да, да, это уже проверено.
«Откаленко голову не потеряет», – тоскливо подумала на миг Лена и поспешно прогнала эту глупую мысль.
– Душечка, вы запишите адрес, – продолжала Липа. – Я вас так буду ждать, вы не представляете. Вас устроит к семи?
Отказаться было невозможно, да, в общем, и нежелательно: Липа была бесценным источником информации.
Тем более что ее обожаемая приятельница и клиентка Ниночка оказывалась связанной с группой преступников. И связи эти были, видимо, не только дружескими и любовными.
Лена повесила трубку с ощущением какой-то необычной усталости и полной пустоты в душе. Такие минуты бывали у нее порой, когда опускались руки и жизнь вдруг начинала казаться невыносимо тусклой и тяжелой. Хотелось зарыться лицом в подушку и плакать, и никого не видеть и не слышать.
Закусив губу, Лена снова опустилась на тахту и закрыла глаза. Ей было сейчас так жалко себя. Какая все-таки горькая, какая одинокая жизнь у нее. Почему у других не так, почему у других есть семьи, есть близкие, любимые люди, а у нее… А ведь некоторые молодые женщины, и вполне приличные, умеют весело жить без семьи. Поклонники, романы, флирты, театры, вечеринки… Ой, нет! Это все не для нее.
Но тут вдруг Лене стало страшно. Как можно так распускаться? Она должна быть всегда бодрой, подтянутой, веселой и уверенной в себе. Вот тогда он, возможно, и придет к ней… Навсегда. Только тогда, она знает. Этот человек не утешитель, он не любит вытирать слезы и жалеть, не любит и не умеет. Он сильный и удивительно цельный человек, он не терпит слабых. Ему нужны такие друзья, как Лосев и как… она.
«А где, интересно, сейчас Лосев? – подумала Лена. – Наверное, уже в поезде».
Да, он едет. А что делает сейчас этот несносный Откаленко?
Лена снова закрыла глаза и незаметно уснула.
…На следующее утро самым неотложным делом у Лены было получить образец «свободного почерка» Всеволода Борисовича Глинского, весьма эффектного мужчины, которого она мельком видела, но хорошо запомнила во время визита в «Березку». Простое, на первый взгляд, действие получения образца «свободного почерка» неожиданно оказалось весьма хлопотным. В отделении милиции никаких заявлений и объяснений Глинского не оказалось.
Не оказалось их, как ни странно, и в ЖЭКе, куда Лена приехала в качестве сотрудника жилуправления, чтобы проверить, как здесь работают с жалобами и заявлениями жильцов. Нет, Глинский ничего письменно не просил и ни на что не жаловался. Просто не жилец, а мечта каждого начальника ЖЭКа. Оставалось место работы Глинского, один из институтов Академии медицинских наук. Уж там-то образцы его почерка должны быть обязательно. Анкету в отделе кадров заполняет даже ночной вахтер. И Лена немедленно отправилась в этот институт.
Сегодня она отнюдь не выглядела «училкой», как, кстати, уже не выглядят и большинство молодых учителей. Лосев в своем критическом определении скорее исходил из каких-то туманных воспоминаний и давно прочитанных книг.
